Море и шпалы.

Второе апреля, маленькое лето в Монреале, то ли запоздалая шутка Матушки Природы, то ли подарок Мартовского Зайца. Помню, что когда я был младше — каждое лето я ездил в лагерь — Луч. Там среди прочего познакомился с Илюхой ( и только сильно позже встретились в Троицке). Но это история для другого вечера, хотя теперь я очень ценю то время — и все же, для меня лето долгое время не было «настоящим» если я не был в Туапсе, на море.

Я бы хотел жить у моря, не у реки, не у океана. У моря. Река течет мимо тебя, омывает тебя безразлично, на реке не может быть шторма, она не шумит галькой. Когда ты вернешься к ней это будет, строго говоря другая река — такая же безразличная. Что до океана — он просто огромен, не много пугает, но в основном он просто слишком большой. Ему точно нет дела до меня. Тут я понимаю древних греков, которые предпочитали не терять берег из виду, хотя с навигацией думаю дружили. Море, море это совсем другой разговор — если быть нескромным, то его вполне можно считать своим.

Когда нам не хочется идти домой, то мы идем «длинным путем» - своего рода задворки, технические подъезды к корпусам университета. Университет стоит на горе, поэтому в хорошую погоду вы можете видеть всю долину святого реки Св. Лаврентия, солнце садящаяся за горы в той стороне где находятся США. Но если идти «длинным путем», то с одной точки, на горизонте видна излучина реки — мне она всегда кажется заливом. В этом проходе так же часто дует ветер — такое ощущение что «с моря». Но с холодного моря, скорее даже «с Невы», а это согласитесь, совсем не то.

Я не раз слышал, что в Москве запрещали строить прямые улицы — что бы ветер не раздувал пожары. Монреаль строился в эпоху, пожарных станций. Причем сначала станции, дороги — потом дома. Наверное поэтому тут много прямых улиц, пронизывающих город на сквозь. Они вселяют в тебя уверенность — если уж ты на авеню Дю Парк, то и через 300 метров и через пару километров она по-прежнему будет Дю Парк. Кроме того, прямые улицы Монреаля дают мне ощутить в остывающем вечернем воздухе - «море». Я стою на балконе своего второго этажа, босыми пятками ощущая нагретые за день старые потрескавшиеся доски; а кожей и «туапсинским» затылком — ветер с моря. Ветер приносит беспокойство (как у Маркеса — «Море исчезающих времен») — я вспоминаю как стоял на балконе третьего этажа там, в Туапсе. Смотрел на центральную улицу. Тогда голыми пятками я стоял на бетоне, но это не так важно. Хотя там были платаны. Не думаю, что тут они когда либо были или будут.

Неотъемлемый атрибут «моря» - запах железной дороги, промасленных шпал. Оказалось мы оба с Аней любим этот запах. Хотя для меня это больше ощущение — звенящего горячего воздуха и моря внизу, под насыпью железной дороги. Не думал, что встречу это запах здесь, на шлюзах в Старом Порте Монреаля.

Вот так и получается, что «море» — это шпалы и ветер. Конечно, река никогда не станет морем, но это Маленькое Лето за несколько часов дало мне замечательные ощущения в коллекцию к ощущению тающего снега или нагретого пластика приборной панели.